Реквием по тонтон-макутам - Страница 25

– Что это такое? – невинно спросил Малко. – Пародия?

Амур Мирбале смерила его взглядом и с чувством произнесла:

– Дорогой мой, это – катехизис дювальериста, которому мы все подчиняемся...

На мгновение она взглянула прямо в золотистые глаза Малко, казалось, она хочет что-то сказать. Ее грудь вздымалась быстрее, она высунула кончик розового языка и спрятала его за тонкими губами. Затем она молча повернулась спиной к Малко и ушла в сад.

Малко восхищался катехизисом еще несколько секунд. Если ему удастся вырваться живым с Гаити, ему будет чем занять несколько длинных зимних вечеров... Конечно, он пошутил неловко. Но есть же пределы оболваниванию. Он не хотел становиться таким, как Фрэнк: американцем снаружи, тонтон-макутом изнутри...

В поисках Фрэнка Джилпатрика он также отправился в сад. Вечер был мрачным. Люди сбились в группы в саду или вокруг пустого бассейна. Кондиционер внутри не работал, поэтому там было жарко и влажно.

Амур Мирбале пригласила около тридцати человек, большинство из них были в саду. Под кокосовым деревом негр, играя на барабане, пел меренги, но никто не танцевал. Казалось, гости были безмерно уставшими. Правда, надо сказать, что дорога, ведущая к вилле, смутила бы и танкистов из африканского корпуса Роммеля. Амур Мирбале оставила свою «ламборджини» в километре от виллы и продолжала свой путь в джипе...

Американец был рядом с буфетом, там же находились высокий негр, длиннорукая девушка, у которой был нос с горбинкой, очень возбуждающая, и Амур Мирбале. Без особой надежды Малко обследовал буфет в поисках водки, но нашел только пунши, одну бутылку виски и фруктовые соки. В результате он выбрал сок и подошел к гостям.

– Вы приехали сюда по делам? – спросил негр.

Малко невозмутимо ответил:

– Нет, не совсем так. Я приехал навестить моего друга Фрэнка Джилпатрика. Он рассказывал мне столько хорошего о Гаити... И о вашей прекрасной демократии, – прибавил он.

Молодая женщина не моргнула глазом.

– Франсуа Дювалье отдал всего себя своей стране, – нравоучительно прокомментировала она. – Он умер на посту. Он любил гаитян, как своих детей...

Рокот барабана помешал Малко ответить. Негр, игравший под кокосовой пальмой, скучал.

– Ти Роро хочет, чтобы его послушали, – сказала Амур Мирбале.

Она подошла к музыканту, за ней последовали другие. Когда они собрались вокруг него, негр заиграл, жалобно напевая при этом:

– Дю фе нан кай-ла... Дю фе нан кай-ла!

Малко повернулся к Франку, чтобы узнать смысл этих слов, и замер. Американец вдруг показался ему озабоченным и напряженным. Малко понял, что негр, не отрываясь, смотрел на него. Странно. Так как его стакан опустел, он вернулся к буфету. Фрэнк сразу же оказался рядом с ним.

– Будьте осторожны, – шепнул ему американец. – Что-то тут не так. Ти Роро предупредил меня...

– Ти Роро?

– Да. Это один из моих осведомителей. Его песня является сигналом. «Дю фе нан кай-ла» означает: в доме пожар. Значит, опасность.

Малко поставил стакан.

Он совсем забыл, что был в обороне, что его единственной надеждой была встреча с Жакмелем.

– Пройдите вглубь к бассейну, – сказал Фрэнк. – Я уверен, что Ти Роро как-нибудь вывернется, чтобы поговорить со мной.

Малко подчинился. Фрэнк казался ему серьезным и впервые расположенным к сотрудничеству.

* * *

Из темноты появился американец со стаканом в руке, лицо его было озабоченным.

– Ну что? – спросил Малко.

– Вам готовят любезность в караибском духе, – мрачно сказал Фрэнк.

– То есть?

– Амур Мирбале приказала убить вас, как только вы выйдете отсюда. В глубине стоянки белый «фиат» с четырьмя тонтон-макутами. Они расстреляют вас из кольта, как только вы выйдете с территории виллы. Это типично. Чтобы поразить воображение, они всегда действуют ничью. Если вы ускользнете от них, четверо других макутов будут ждать вас у входа в Эль Ранчо. Амур Мирбале считает, что вы давно должны были улететь с Гаити...

Малко охватило чувство страха. Его сердце билось со скоростью сто тридцать ударов в минуту, но он постарался не дать развиться этому чувству: барабан Ти Роро тупо бил по мозгам.

– Я поеду с вами, – предложил Фрэнк внезапно охрипшим голосом, – они не осмелятся...

– Осмелятся, – сказал Малко.

Мужчины молча переглянулись. Малко отчаянно размышлял. Мимо них, обнявшись, прошла парочка. Невероятно. Труднее всего расстроить самые простые и грубые планы. Его на миг охватила легкая паника. Его мозг, как ЭВМ, благодаря его потрясающей памяти, рассматривал все события с момента его приезда.

Внезапно он наткнулся на что-то.

– Вы можете спокойно возвращаться один, – сказал Малко. – Я выкручусь.

– Вы сошли с ума, – сказал американец бесцветным голосом, – они убьют вас.

– Если это произойдет, – сказал Малко ледяным тоном, – я буду вам признателен, если вы отправите мое тело первым же самолетом в Австрию. У меня нет ни малейшего желания упокоиться рядом с Папой Доком. А если все обойдется, я приду завтра утром в посольство и расскажу вам продолжение. А теперь уходите. Я хочу побыть один. И спасибо вам.

Несколько секунд Фрэнк молчал.

– Желаю успеха, – сказал он сдавленным голосом.

Он повернулся и скрылся в темноте.

Оставшись один, Малко посмотрел на звездное небо и машинально ощупал под пиджаком свой сверхплоский пистолет.

Чтобы не умереть этой прекрасной летней ночью, ему потребуется много дерзости.

* * *

В саду оставалось только шесть человек. Малко накачивался напоказ ром-пуншем, надеясь, что растущие рядом с бассейном бугенвили выживут от употребления в большом количестве плохого рома. Но чтобы придать себе соответствующий вид и чувствовался перегар, ему все же пришлось выпить три или четыре порции напитка. Но внутри он был холоден, как дохлая рыба. Он дважды бросил взгляд на стоянку. Отъезжающая машина осветила фарами белый «фиат», и он ясно увидел в нем четыре фигуры: его будущие убийцы.